Привык винить себя в лени — пока не заметил, что даже отдых не помогает

Последние месяцы Артём просыпался с ощущением, будто кто-то каждую ночь незаметно выкручивал батарейку внутри него. Он ещё помнил время, когда вставал легко, шёл на работу с азартом, спорил на планёрках, придумывал идеи быстрее других. Но теперь любое действие давалось через вязкое сопротивление. Даже утренний душ раздражал — вода казалась слишком холодной, потом слишком горячей, и каждое ощущение будто вызывало ненужные эмоции.

Он списывал это на лень. На то, что "переработал", "утомился", "надо просто собраться". Артём пытался дисциплинировать себя: покупал планеры, ставил цели, делал списки задач, включал бодрящие плейлисты. Но в какой-то момент заметил, что целые дни уходят на прокрутку ленты новостей, бессмысленные перекуски и попытки заставить себя сесть за работу — ровно так, как описывается в состоянии, маскирующем ранние признаки выгорания.

На кухне каждый вечер повторялось одно и то же: он сидел за ноутбуком, открывал документы, читал первые строки и почти сразу ощущал пустоту. Не отвращение — просто полное отсутствие энергетического отклика. Раньше такие моменты он переживал легко, но сейчас любая мелочь выбивала его из колеи.

— Ну что со мной, — произнёс он однажды вслух, хотя в комнате никого не было.

Ответа, конечно, не последовало. Даже внутренний голос, который обычно подшучивал или подбадривал, молчал.

Первые тревожные звоночки появились, когда Артём перестал радоваться выходным. В субботу он часто лежал на диване, уставившись в потолок, и чувствовал только одно — тяжесть. Ему казалось, что даже развлечения требуют от него ресурсов, которых нет. Он отменял встречи, не отвечал друзьям, игнорировал звонки родителей.

Коллеги сначала думали, что он заболел. Но спустя несколько недель стало ясно: дело в другом. Артём стал забывать задачи, путаться в отчётах, раздражаться из-за мелочей. Он сам себе казался человеком, который смотрит на жизнь через мутное стекло.

Однажды руководитель вызвал его на разговор.
— Ты пропадаешь. Что происходит? — спросил он спокойно, без упрёка.
Артём хотел ответить, что ленится. Что потерял мотивацию. Что стал "не тем". Но в этот момент внутри него появилась тихая, но отчётливая мысль: "Это не лень".

Она прозвучала настолько неожиданно, что он замолчал. И впервые за долгое время почувствовал не вину, а растерянность. Если это не лень — то что?

Вечером он долго сидел на кухне, пытаясь собрать в голове всё, что происходило последние месяцы. Истощение. Безразличие. Чувство, что никакие усилия не приносят результата. Мысль о работе вызывала смесь усталости и отчуждения. Он будто смотрел на собственную жизнь со стороны, не участвуя в ней.

И тогда Артём вспомнил, как подруга говорила ему о выгорании — состоянии, когда человек не "не хочет", а не может продолжать жить в прежнем темпе. Когда дело не прокрастинации, а в том, что ресурсы опустошены. Мысль оказалась пугающей, но честной.

Лень или выгорание: как отличить

Комментарий приглашённого эксперта — психолога, терапевта и супервизора Екатерины Емельяновой - помогает понять, почему люди нередко путают эти два состояния.

"Попытки самодиагностики приводят к ложным выводам: "это у меня лень", а значит к бесплодным попыткам себя простимулировать и усилению чувства вины", — предупредила она.

Емельянова объясняет: лень — это не поломка, а сигнал о внутреннем конфликте. У человека есть силы, но нет мотивации, нет ценностного отклика на задачу. Он отворачивается от того, что считает бессмысленным, и перенаправляет энергию на то, что важно. Лень может защищать от решения, от риска, от чувства неуспеха.

А выгорание — совсем другой механизм. Это не выбор, а состояние нервной системы. ВОЗ официально признаёт его следствием хронического рабочего стресса, который человек не смог преодолеть. Синдром выгорания сопровождается истощением, эмоциональной отстранённостью, снижением эффективности и ощущением, что результаты труда не имеют значения.

Емельянова подчёркивает: когда человек страдает от выгорания, ни выходные, ни отпуск не помогают. Он не ленится — он истощён.

Когда работа перестаёт отзываться

Российский психолог и обозреватель MosTimes Андрей Сафронов отмечает, что выгорание часто начинается незаметно — с утраты эмоционального отклика.

"Выгорание начинается не с усталости, а с момента, когда работа перестаёт отзываться", — пояснил Андрей Сафронов.

По словам эксперта, человек в этот момент перестаёт быть собой: его реакции становятся более резкими или, напротив, притуплёнными. Он может выполнять задачи механически, но внутренний ресурс при этом стремительно тает. Сафронов подчёркивает: важно не путать это состояние с недостаточной дисциплиной. Дисциплина стимулирует, а при выгорании стимуляция только усугубляет истощение.

Он советует пересматривать нагрузку, признавать свои ограничения и искать поддержку, прежде чем состояние станет критическим. Именно поэтому исследователи подчёркивают, что профессиональные кризисы нередко развиваются незаметно - они нарастают медленно, пока человек не перестаёт слышать себя.

Выгорание нельзя "пересилить". Зато его можно своевременно остановить, если человек хватает себя на ранних этапах — там, где Артём впервые сказал себе: "Что-то не так, и мне нужна помощь".